«Вымазать учителей во всем этом». Российских педагогов заставляют оправдывать войну

Источник: Дарья Егорова, для Радио Свобода

Татьяна Червенко училась на механико-математическом факультете МГУ, получила степень кандидата экономических наук, долго работала в финансовой сфере и занималась управленческим консалтингом. Последние четыре года она преподавала математику в обычной московской школе. За время работы учителем она получила призовые места на конкурсах московских педагогов. Но в скором времени Татьяна Червенко может покинуть школу. Некая бдительная гражданка написала на нее донос уполномоченной по правам детей Марии Львовой-Беловой.

По мнению автора письма, учительница нарушила права школьников и совершила аморальный поступок, приняв участие в антивоенной акции 6 марта и дав интервью Deutsche Welle. Доносчица, утверждающая в жалобе, что она целиком поддерживает «спецоперацию» (так власти России называют войну против Украины – ред.), предлагает уволить Татьяну из-за ее желания высказывать «не те взгляды, которые правильные». Педагог в самом деле выступает против «разговоров о важном» и отказывается их проводить. Недавно из-за этого на Татьяну Червенко наложили дисциплинарное взыскание. В официальном документе указана причина выговора – самовольная замена темы урока.

В интервью Радио Свобода учительница рассказала, что несмотря на угрозы и давление она не собирается врать своим ученикам.

– Вы знаете человека, который написал на вас донос? Это мать одного из ваших учеников?

Такие уроки разжигают рознь между ребятами с разными взглядами на политику

– Очень сомневаюсь. Доносчица уже жаловалась на меня летом. Тогда директор предложила ей поговорить лично, но автор письма ответила, что она живет не в Москве. Я думаю, что человек, написавший на меня донос, подрабатывает таким образом. Письмо было подписано, скорее всего, вымышленными именем и фамилией.

– В письме написано, что вы по национальности украинка? Это так?

– Я гражданка России, по национальности наполовину болгарка. Мой папа, болгарин, переехал в Краснодар с юга Украины ещё в советское время. Моя позиция не связана с тем, что мой отец родом из Украины. В душе многие россияне, европейцы, американцы – сейчас тоже украинцы.

– Какой была ваша реакция, когда вы узнали о том, что вам придётся с 1 сентября проводить «разговоры о важном»?

Татьяна Червенко

– В конце июня нам прислали ссылку и сказали подписываться на телеграм-канал «разговоров о важном». Летом на разных площадках учителям читали лекции об этом. Там в том числе говорили, что русский народ такой особенный, с уникальным генетическим кодом. Мол, мы все сплотимся и будем помогать нашим воинам, чтобы они победили. Под конец августа выложили материалы и сценарии для патриотических уроков. В них даже были прописаны эмоции детей, то есть предполагалось, что в какой-то момент школьники должны быть, например, восхищены. На вопросы, которые нужно было задавать ученикам, предполагались правильные ответы. К ним учитель должен был плавно подвести ученика. Я поняла, что педагогов заставляют заниматься в школе пропагандой, то есть совершать поступки, дискредитирующие нашу профессию. Маленькие ученики доверяют учителю, их обманывать просто подло. Старшие школьники сразу увидят вранье, потому что учитель, который говорит такие вещи, либо тупой, либо врет. Кроме того, такие «уроки важности» упрощают в глазах подростков сложные события и разжигают рознь между ребятами с разными взглядами на политику. Подросткам нельзя однобоко рассказывать о неоднозначных явлениях, провоцируя конфликты между ними. Им лучше напоминать, что, несмотря на различия и противоречия, нам надо в тяжелые времена поддерживать друг друга. Я считаю, что всех детей надо беречь, достаточно им разговоров о проблемах дома. Младшие школьники после разговоров в школе о войне приходят домой и плачут. На них отражаются переживания родителей, а школа должна для них быть местом спокойствия. Им сейчас и так трудно приходится.

– В самом деле, сложно поверить, что современных подростков удастся на таких уроках в чем-либо убедить. А маленькие дети будут, скорее всего, соглашаться с суждениями родителей. Как вы думаете, в чем смысл таких «разговоров о важном»?

Вымазать учителей во всем этом, чтобы как можно меньше граждан России смогли остаться в стороне

– Мне кажется, одна из целей уроков важности – вымазать учителей во всем этом. Как и всех мужчин сейчас они хотят во всё это вовлечь, чтобы как можно меньше граждан России смогли остаться в стороне. По многим причинам «разговоры о важном» противоречили всем моим убеждениям. И мне захотелось уволиться сразу, как только я об этом нововведении услышала. Подумав, я решила не уходить по собственному желанию. Пусть они меня сами увольняют. Я не хочу уходить сама из принципа. Обычно на педагогов давят, а они уходят молча. Учителей годами приучают со всем мириться и молчать. Мне кажется, эту практику надо менять своим примером. Я привыкла к своим ученикам, и родители меня поддерживают. В прошлом году меня решили лишить классного руководства и преподавания в моём классе. Родители учеников вступились за меня, и я осталась классным руководителем. Я почувствовала себя Фургалом, поняла, что я нужна кому-то как учитель. Это меня укрепляет и поддерживает.

– Какой была реакция учителей вашей школы на тот факт, что они должны теперь детям как-то объяснять на уроке необходимость войны с Украиной?

– У нас не принято задавать вопросы администрации школы. Руководство на педсоветах и совещаниях передает волю власти, а учителя либо берут под козырек, либо спускают на тормозах. Новость о «разговорах о важном» учителя восприняли без лишних вопросов и обсуждений.

У меня внутри боль. Она началась 24 февраля и никак не заканчивается

– Как вам удалось отказаться от проведения «разговоров о важном»?

– Я сказала ученикам, что у нас сейчас будет патриотический урок, а самое патриотичное сейчас – готовиться к олимпиаде, чем мы и займемся. На следующем уроке мы патриотично изучали устный счет, а на третьем занятии мы не менее патриотично готовились к ОГЭ. На последнее занятие пришла завуч. Я попросила посторонних покинуть помещение, но она осталась и записывала урок на диктофон. Завуч написала на меня служебную записку, и без лишних промедлений мне принесли выговор на ознакомление. Это было после доноса на меня уполномоченной по правам детей Марии Львовой-Беловой, той, которая возмущалась, что вывезенные из Украины дети пели гимн Украины.

– Почему вы приняли решение участвовать в антивоенной акции 6 марта?

– Я в тот день поняла, что у меня появилось свободное время, чтобы выразить свою позицию. Митинг для меня закончился задержанием, штрафом в 20 тысяч рублей и знакомством в автозаке с единомышленниками. Мы до сих пор поддерживаем друг друга.

– Как администрация школы отреагировала на ваше участие в антивоенном митинге?

Протест должен быть даже в сегодняшних условиях

– Примерно через месяц после митинга мое поведение решили разобрать на комиссии в школе. Они пытались меня воспитывать. Я им ответила, что не надо вести себя со мной, словно я школьница, которую вы поймали на переменке и отчитываете за двойки. Тогда директор попросила всех уйти, кроме меня и одного из представителей их «карманного» профсоюза. Директор сказала, что понимает меня, но родители могут узнать о моем участии в митинге. Я объяснила, что на уроках я никого ни к чему не призываю, а то, чем я занимаюсь в нерабочее время, это мое личное дело. Мне запомнились слова директора, произнесенные во время разговора, мол, среди родителей учеников есть патриоты. Они задели меня. Я тоже патриот. У меня и моих единомышленников внутри боль. Она началась 24 февраля и никак не заканчивается. Людям плохо, у них депрессия и тревога. Наверное, так и должно быть. Только у «бегемота» все может быть в порядке в таких условиях. Люди выходят на митинги, потому что от этого они начинают чувствовать себя немного лучше. Они выходят несмотря на все риски, чтобы хоть что-то сделать. Единственное лекарство от выученной беспомощности – это деятельность. Мы живем сейчас, как в последних книгах о Гарри Поттере. И как в последних книгах о Гарри Поттере, возможно, если что-то делать, то зло отступит. Протест должен быть даже в сегодняшних условиях. Трава должна прорасти сквозь этот асфальт.

– Вам не страшно, оставаясь в России, так смело высказываться?

– Мне было бы страшнее жить, ежедневно рассказывая детям то, во что я сама не верю.

– Почему вы, получив хорошее образование и опыт работы в разных сферах, четыре года назад выбрали преподавание в средней российской школе?

– Мне стало скучно работать в финансовой сфере, и я ушла в управленческий консалтинг. Там было немного интереснее. Во время декрета я подрабатывала репетиторством. Мне понравилось преподавать детям, особенно когда удавалось их чему-то научить. И после декрета я решила устроиться на работу в школу. В школе я старалась постоянно поднимать свой уровень профессионализма. За четыре года я стала призером конкурсов для московских педагогов. Администрации школы ко мне сложно придраться с профессиональной точки зрения.

– Какой бы вы хотели видеть современную российскую школу?

– Я считаю, необходимы большие преобразования в российской школе. Сегодняшняя ситуация в мире заставляет меня думать, что детей нужно с очень разного возраста учить разрешать конфликты цивилизованным образом. В школе нужно ввести медиацию конфликтов на уровне детей, необходимы родительские и детские советы, действующие на самом деле, а не для галочки. Необходимо создать гибкую систему обязательных и необязательных курсов в старшей школе, чтобы старшеклассники могли самостоятельно формировать свое обучение, исходя из целей дальнейшего образования или профессиональной деятельности. Конечно, качество самого образования, особенно гуманитарного и общественного, в настоящий момент очень низкое. На мой взгляд, экономика, обществознание, история это сейчас часто формальные дисциплины, не показывающие школьникам настоящую картину мира.

Детям не позволяют в школе иметь свое мнение

Из школы надо сделать интересное место. Но сейчас это невозможно. У нас не осталось дискуссионных форм образования. Детям не позволяют в школе иметь свое мнение. На обществознании они только конспектируют за учителем, на истории лишь учат даты событий. Мы должны в процессе обучения детей показывать, что существуют разные взгляды на одно и то же событие. Если педагог обществознания будет нормально вести свой предмет, то он долго в школе не продержится. Потому что с помощью профессионального подхода к этому предмету можно воспитать самостоятельных, думающих детей.

Нужно в школе больше свободы и условий для раскрепощения детей. В моем классе учатся в основном мальчишки. Раньше на перемене между уроками они бумажные мячики бросали в коридоре. Обэжэшник прибежал и потребовал, чтобы они прекратили, потому что в коридоре камеры. Тогда я им разрешила играть в классе. Ненормально, когда дети сидят семь уроков без движения. Эти запреты – не носиться, не прыгать – вредны для детей. Из-за этих бессмысленных ограничений дети хулиганят на уроках. В целом школа должна помогать детям стать современными, гибкими, разносторонними и профессиональными людьми. Конечно, часть детей занимаются самообразованием, посещают курсы. Но жалко детей из неблагополучных семей. Именно для них школа могла бы стать социальным лифтом, а учитель – тем значимым взрослым, который нужен любому ребенку. В общем, дайте детям в школе больше свободы двигаться и высказываться. И лучше спросите у них, что им интересно и как лучше изменить российскую школу.

Московская школа №1747, где работает Татьяна Червенко, стала известна в июне прошлого года. Тогда после действий профсоюза «Альянс учителей» уволилась заместитель директора по воспитательной работе Лариса Богданова. Педагог пыталась заставить коллег агитировать друзей, родственников и знакомых голосовать на праймериз за кандидата-единоросса. Учителей в чате, который был опубликован в интернете, Богданова так и называла – «уважаемые агитаторы». Департамент образования ответил на запрос профсоюза, что информация об агитации среди учителей не нашла своего подтверждения. Через некоторое время появилась информация об увольнении завуча Богдановой. Она утверждала, что ушла по собственному желанию. Активисты уверены, что ее уволили из-за обнародования факта принуждения сотрудников школы к участию в праймериз «Единой России».

Татьяна Червенко сказала в интервью Радио Свобода, что попытка заставить ее и коллег заниматься политической агитацией ее сильно возмутила. Именно после этой истории педагог вступила в профсоюз «Альянс учителей».

Источник: Дарья Егорова, для Радио Свобода