BFM TV: «архаичный рефлекс» — французы через 40 лет после отмены смертной казни говорят о её возвращении

Хотя с момента, когда Франция наконец отказалась от высшей меры наказания, минуло уже 40 лет, вопрос о её возвращении до сих пор регулярно всплывает в общественном дискурсе, сообщает BFM TV. Корреспондент канала, пообщавшись с экспертами, попытался узнать, почему это происходит — и возможна ли в принципе реставрация гильотины.

Reuters

Сорок лет назад, 9 октября 1981 года, во Франции произошло «масштабное историческое событие» — французский парламент утвердил закон, отменяющий в стране смертную казнь, пишет сайт BFM TV. «Завтра благодаря вам французская судебная система перестанет убивать, — говорил, обращаясь к парламентариям накануне, тогдашний министр юстиции Робер Бадентер, усилиями которого и был одобрен этот акт. — Завтра кровавая глава в истории нашей юстиции будет закрыта».  

Однако, судя по всему, даже по прошествии четырёх десятилетий действительно перевернуть эти страницы Франция так и не смогла, констатирует кореспондент BFM. Так, известный журналист и кандидат в президенты страны Эрик Земмур совсем недавно высказался в пользу возвращения высшей меры наказания, заявив, что «с философских позиций» поддерживает такой шаг, и заверив, что с ним согласны большинство французов. Кроме того, до 2012 года возвращение смертной казни входило в программу Национального фронта (ныне — Национальное объединение), а перед президентскими выборами 2017-го глава партии Марин Лё Пен, пусть и не включив такой пункт в список собственных предвыборных установок, всё же не исключила возможность проведения референдума по данному вопросу. 

Согласно свежим соцопросам, среди сторонников смертной казни преобладают избиратели, поддерживающие правые и ультраправые партии: в частности, как показало исследование компании Ipsos в августе 2021 года, среди граждан, выступающих за Национальное объединение, возвращение высшей меры поддерживают 80%, тогда как в аудитории «Непокорённой Франции» Жан-Люка Меланшона таких оказалось лишь 29%. Тема «действительно является чётким политическим маркером, обозначающим принадлежность к правым, в особенности к ультраправым, но это не означает ни что абсолютно все они выступают за смертную казнь, ни что левые обязательно выступают против неё», прокомментировал ситуацию в интервью BFM TV историк Николя Пикар. 

В целом в последние годы во французском обществе мнения по вопросу смертной казни разделились практически поровну — соцопросы раз за разом показывают, что за и против неё выступают примерно по 50% респондентов, пусть от года к году и наблюдаются определённые колебания. «Здесь мы имеем дело с психологией толпы, — пояснил корреспонденту BFM историк Жан-Ив Лё Наур. — Смертная казнь с самого своего появления имеет целью восстановить порядок, нарушенный преступлением. В такие моменты общество захлёстывает страх и гнев, а смерть преступника позволяет устранить коллективную тревогу». 

По информации BFM TV, в 2015 году после серии терактов во Франции опросы зафиксировали резкое увеличение доли сторонников возвращения смертной казни. «Если соответствующий вопрос задать после того, как произошло ужасное преступление, то ответы вы получите, конечно, уже другие, — пояснила в интервью каналу глава комиссии по отмене смертной казни французского подразделения Amnesty International Анн Дени. — Общественное мнение реагирует на насильственные преступления тем же насилием». В свою очередь, как полагает Жан-Ив Лё Наур, публика «так хватается за смертную казнь потому, что воспринимает её как месть, смерть усмиряет её гнев и даёт ей иллюзию того, что ей больше ничего не угрожает». Вместе с тем, по мнению историка, на деле это лишь «архаичный рефлекс — принести жертву, чтобы создать видимость восстановления порядка и безопасности».  

А между тем, как рассказали корреспонденту BFM в Amnesty International, «тому, что смертная казнь имеет больший потенциал в плане сдерживания преступности, чем угроза тюремного заключения, нет никаких надёжных свидетельств». Как подтверждает господин Лё Наур, во Франции когда-то казнили «и за воровство, даже если речь шла о краже носового платка служанкой, и за гомосексуализм, и за то, что человек срубил дерево в лесу, который принадлежит монарху». «И, несмотря на это, общество в те времена было крайне жестоким и криминогенным», — отмечает историк. «В странах, которые наложили запрет на смертную казнь, статистика по преступности не ухудшилась, а кое-где — даже улучшилась, — рассказали BFM в Amnesty International. — В Канаде в 2008 году было совершено в два раза меньше убийств, чем в 1976-м, когда там отменили смертную казнь». 

По словам Николя Пикара, тенденция к ужесточению наказаний отчасти обусловлена тем, что общество в наше время «всё менее терпимо относится к преступлениям против личности». Как поясняет историк, преступления на сексуальной почве сегодня считаются крайне тяжкими, но на протяжении большей части XX века воспринимались совсем по-другому. А призывая к смертной казни, общество изъявляет «желание, чтобы виновные страдали в той же степени, в какой могли страдать их жертвы», полагает эксперт.  

По мысли Пикара, на споры по поводу смертной казни влияет «уголовный популизм» — возникшая в семидесятые годы прошлого века и ускорившаяся в начале двухтысячных тенденция требовать всё более жёсткие наказания и долгие сроки для осуждённых за насильственные преступления. Кроме того, как подчёркивает историк, с семидесятых всё более заметную роль во французских судах играет фигура жертвы: потерпевшие всё чаще высказываются на судебных процессах и «обличают промахи юстиции». «Это может использоваться не только для того, чтобы ужесточить наказания за те преступления, которым уделяется недостаточно внимания, но и для того, чтобы в принципе требовать более суровых санкций для преступников», — объясняет он. В таком контексте обсуждение возвращения смертной казни является не показателем того, что общество действительно хочет «вернуть гильотину», а скорее «авторитарным маркером, демонстрирующим потребность населения в сохранении безопасности», убеждён эксперт. 

В пользу такой гипотезы говорит тот факт, что за 40 лет во Франции успели вырасти целые поколения, не знавшие смертной казни, говорится в материале BFM. «Люди либо вообще не ведают, либо уже забыли, каково жить в стране, где убивают осуждённых», — отмечает Анн Дени. Хотя «опросы и позволяют понять, как с семидесятых годов менялись ответы на всё тот же вопрос, конъюнктура сейчас уже другая», вторит ей Николя Пикар. 

По мнению Жан-Ива Лё Наура, исследования общественного мнения в любом случае почти не имеют ценности в таком вопросе, как смертная казнь, поскольку люди — по телефону, электронной почте или на улице — лишь дают исследователям быстрый ответ, не слишком задумываясь о сказанном, и «идут дальше по своим делам». Как подчеркнул Лё Наур в беседе с корреспондентом BFM, по-настоящему показательным стал бы опрос среди членов жюри присяжных, выносивших вердикты в те времена, когда смертная казнь ещё практиковалась. Последнего в стране преступника, приговорённого к высшей мере, казнили 10 сентября 1977 года, а в течение 20 лет до отмены казни из нескольких тысяч осуждённых, которым грозило такое наказание, к нему приговорили лишь 17 человек, пояснил историк. «Быть присяжным — это не то же самое, что участвовать в соцопросе, ведь эти люди детально изучали дела, смотрели в глаза ещё живому преступнику, своим решением лишили его жизни и потом как-то жили с этим приговором», — рассуждал эксперт. 

Как полагает Николя Пикар, несмотря на то, что вопрос о смертной казни время от времени вновь выходит на первый план, для французского общества он всё же остаётся вторичным. В свою очередь, Анн Дени напоминает, что возвращение высшей меры на практике просто невозможно: её отмена не только была закреплена в Конституции Франции в 2007 году, но и содержится в нескольких подписанных страной международных соглашениях, включая протоколы №№ 6 (от 1983 года) и 13 (от 2007-го) к Европейской конвенции по правам человека. Как поясняют в Amnesty International, эти протоколы, отменяющие высшую меру, не содержат юридических механизмов для того, чтобы от них отказаться без выхода из ЕКПЧ, поэтому в случае, если Париж прекратит их соблюдать, ему придётся выйти и из конвенции, что повлечёт за собой крайне серьёзный раскол внутри Европы. 

Конечно, на практике Франция вполне способна разорвать подписанные ею ранее договоры, и в истории международных соглашений такое уже бывало — но при таком сценарии стране придётся выйти из всех международных организаций, а без поддержки международного сообщества ей на многих уровнях не обойтись, считает Анн Дени. Поэтому, по мнению эксперта, цена за возвращение смертной казни почти наверняка покажется Парижу слишком высокой.